Фотографии этапов строительства.
В храме был запроектирован очень красивый металлокаркас. Все надеялись, что его разрешат оставить в интерьере, ан нет - канону не соответствует. Сейчас всё зашивают гипсокартоном.

Полгода назад в клубе АН выступил архитектор-реставратор Александр Попов, впервые представивший на широкое обсуждение отчёт о реставрации древнейшего деревянного памятника России – церкви Ризположения из села Бородава.

Реакция на это выступление была разнообразной. Кто-то рукоплескал, кто-то говоил о безответственном экспериментировании на живых памятниках. Однако позицию Попова отличает совершенная открытость и готовность отвечать на любые критические вопросы и возражения. С его собственным, крайне подробным отчётом можно ознакомиться здесь, однако мы ещё раз побывали в Кириллове, чтобы обсудить с автором спорные моменты и попытаться изложить тонкие методические нюансы в возможно более краткой и доступной форме.

Но сначала – общая история. Бородава - деревня на реке Шексне, издревле принадлежавшая Ферапонтову монастырю, а в 20 веке угодившая в очередную зону затопления. Уцелевшая церковь Ризположения на данный момент считается самым старым из сохранившихся на поверхности земли деревянных памятников России. Документально она датируется 1485 годом. Дату подтверждает и дендрохронологическая экспертиза – деревья, из которых срублена основная часть храма, родились лет за 80 до Куликовской битвы. На самом раннем изображении (1847) церковь предстаёт простой одноглавой клетской церковью с трапезной и галереей.

В 1957 году церковь была перевезена на территорию Кирилло-Белозерского монастыря и восстановлена по проекту известного реставратора Бориса Гнедовского. Маленькая, очень традиционная и душевная церковь стояла в окруженьи берёз в восточной оконечности Нового города. А дальше – со слов самого Александра Попова:

“Несколько лет назад директор музея предложила мне обследовать эту церковь. Я подумал: да что там обследовать, что может быть нового? Её уже и реставировали, и изучали - я согласился просто чтобы не обижать музей, поручил эту работу архитектору нашей мастерской Людмиле Александровне Лопушор. А она стала тормашить меня вопросами, это почему так, то этак. И когда я начал вникать, то выяснилось, что значительная часть слег под досками кровли – подлинная, 15 века. И они чистые. То есть там обнаружилось только два типа гвоздей – советские с рифлёной шляпкой и незначительное число кованых, 19 века. Кровлю надо менять каждые 40-50 лет, то есть за время существования церкви эти слеги должны были стать как решето. И мне стало понятно, что такой крыши на церкви никогда не было. Но какая она была, какая была глава, как крепилась безгвоздевая кровля галереи к срубу – тогда мне казалось, что я никогда этого не узнаю.”

Ещё одно отступление. Стандартный рассказ стандартного гида о любом памятнике деревянного зодчества начинается с многозначительного “Срублена без единого гвоздя!” Фраза довольно бессмысленная, поскольку срубу гвозди не нужны и ничего удивительного в этом нет. Гвозди нужны только для крепления кровельных досок. Луковичная глава, установленная на церкви в 1950-е взамен старой, крытой железом, была обита лемехом. Но раз доказано, что в раний период существования памятника кровля была безгвоздевой, то и подобной главы здесь быть не могло (тем паче, что столь привычные для нас луковичные главы – явление 17 столетия). Древнерусское деревянное культовое зодчество представлено памятниками 17-18, редко 16-го века, а более ранние постройки известны лишь по археологическому материалу. Поэтому возможные варианты венчания древних храмов всегда были предметом спора исследователей.

“Возникает вопрос: почему более чем полутысячелетние слеги так хорошо сохранились? Такую сохранность может обеспечить только береста. Технология известна: из бересты изготавливают большие многослойные маты, которые кладутся поверх каркаса, по этим самым слегам. Они очень долговечны и абсолютно водонепрницаемы. Лежащий сверху тёс просто прижимает маты, чтоб их ветром не унесло и птицы не разорили. Безгвоздевая система позволяет по мере износа менять доски, не потревожив берестяной покров, всё очень просто. Кроме того, замечательная сохранность первоначальных элеметов потолка и пола говорят о том, что здесь никогда не было протечек. Это вполне может обеспечить берестяная гидроизоляция, но если добавить главу – её целостность будет нарушена и подтекать будет всегда.”

Определить конструкцию деревянных частей кровель церкви Ризоположения можно было лишь по следам на первоначальных слегах и брёвнах сруба, а также исключая неподходящие конструктивные варианты. На слегах трапезной сохранились углубления от врубки куриц (деревянных крюков, одним концом цепляющихся за слегу, другим – поддерживающим снизу кровельные доски и поток - водосточный желоб), очевидно проубленные в свежем, ещё не высохшем дереве.  Значит, это изначальное основание кровли, а что держало её сверху? На верхней балке, также первоначальной, нашлись два гнезда от стамиков, которые фиксируют охлупень, который в свою очередь, прижимает доски кровли. Стало быть, с этим разобрались (принципиальная схема, если что, здесь).

Ну и так далее. Подобным дедуктивным образом реконструированы иначе устроенные кровли над храмом и алтарём, всё это подробно изложено в отчёте. Исследовательский метод Попова определяется тем, что он не только архитектор, но и плотник, и кузнец. Он самостоятельно изготавливает плотницкие инструменты, в точности воспроизводящие  археологические аналоги соотетствующей эпохи (топор 15 века очень здорово отличается от топора 19-го, не говоря о современном). Используя аутентичный инструментарий, Александр пытается реконструировать строительный процесс и понять практическую логику древних мастеров.

Попов не ограничился изложением своих открытий в научном отчёте, но и практически восстановил первоначальную архитектуру церкви. То есть вместо привычного для нескольких поколений, совершенно традиционного образа Бородавской церкви, миру явилось сооружение, вообще мало похожее на церковь – без главы и креста. Некоторые полагают, что это следствие необузданных творческих амбиций Попова-реставратора, но он объясняет необходимость переборки и переделки памятника совершенно практическими мотивами.

“Обследование показало, что при реставрации 1950-х были допущены ошибки, которые следовало устранить - чаши сруба зачем-то были скреплены гвоздями, которые разрушали дерево, при замене брёвен вместо сосны использовалась ель, и так далее. Но главное, выяснилось, что многие брёвна сруба были в плохом состоянии и переборка действительно была необходима. А далее просто одно за другое цепляется - для того чтобы сохранить образ 19 века надо либо капитально менять находящиеся на грани разрушения древние конструкции, либо обшивку восстанавливать и снова заколачивать гвозди в тело памятника. Восстановление безгвоздевой конструкции было единственным методически верным решением, а оно потянуло за собой все прочие, вплоть до строительства прозрачного навеса над памятником”.

Теперь, не перегружаясь подробностями, перечислим основные итоги исследований и последующих работ по реставрации Ризположенской церкви.

Кровля алтаря

Понять конструкцию этого узла оказалось сложнее всего. Кровля состоит из двух раздельных пар скатов, верхние из которых не могут поддерживаться курицами – для них просто нет места, да и следов их на слегах тоже нет. Известные аналоги подсказали следующий вариант: безгвоздевая кровля “в полдерева” – её доски “перехлёстывают” конёк, подобно угловым выпускам сруба. Чтобы кровлю не мог поднять ветер, ей нужен дополнительный гнёт, лежащий на скатах и запирающийся с торца горизонтальной стяжкой – огнивом. На восточной стене основного объёма церкви был обнаружен след от распора, фиксировавшего эту систему, что ещё раз подтвердило верность решения. Цитируя отчёт: “Никакой другой  конструкции кровли,  известной на сегодняшний день, на церкви не могло быть.”

Кровля основного объёма и глава

Здесь кровля имеет двойной  уклон. Нижняя пологая часть (полица) решена так же, как кровля трапезной – по курицам и потокам. Тёс зажимается двумя слегами и замком. А верхняя часть (щипец), имеющая значительный уклон, крыта подобно щипцу алтаря – “в полдерева“ . Эта конструкция, и прежде всего, скрывающаяся под досками берестяная изоляция, не совместимы с устройством главы.

По мнению Попова, непривычный для нас облик безглавого храма имеет аналоги в архитектуре православных каменных церквей средневекового Кипра и деревянных – в Норвегии. “Не далеко ли от Вологды?” – спрашиваю я. “На Крите полно и крестовокупольных храмов, подобных нашим. А ещё я вам могу рассказать о том, что  в ту пору, например, вся Европа пользовалась точно такими как здесь плотницкими инструментами - и что, далеко это или близко?”

Есть и более очевидные исторические свидетельства: изображения безглавых деревянных русских церквей на гравюрах путешественников 17 столетия – Мейерберга, Олеария, Витсена. Особенно интересна церковь, изображенная на переднем плане панорамы Царицына (Олеарий) – можно предположить, что завершение её кровли аналогично Бородавам в версии Попова. Да, безглавая русская церковь – это действительно неожиданность. Однако пока никто не предложил иного безгвоздевого варианта, а значит нет основания не верить столь подробно мотивированному решению. Что касается отсутствия креста, то он не установлен, поскольку пока непонятно куда его устанавливать. Согласно Мейербергу и зарубежным аналогам, крест должен стоять на краю конька, вероятно восточном. А коллега Попова архитектор Антон Мальцев полагает, что крест был укреплён по центру, на что указывает обнаруженная под крышей плаха с отверстием для крепления мачты креста. А Попов полагает, что это следы креста от поздней главы, ибо появление его в этом месте именно безгвоздевой кровли означало бы, что  вся вода от дождей и особенно от снега попадала бы внутрь сруба. Одним словом, это вопрос обсуждается.

И самое главное: “Если кто-то считает, что я ошибся, то здесь всё очень просто. Нарисуйте конструкцию более убедительную, и потом вы просто снимете эту кровлю и поставите другую. Мы не сделали ни одной врубки, не забили ни одного гвоздя в подлинные элементы (что было бы невозможно при ремонте памятника в редакции Гнедовского). Наше решение – это и есть возобновляемость конструкции, предписываемая Венецианской хартией: захотите вернуть реставрационную главу 20 века – она разобрана и хранится на территории монастыря, пожалуйста. Но тогда вам неизбежно придётся нарушать сохранность древнего объёма.”

Стены

В 19 веке церковь была обшита тёсом, а к трапезной с запада добавлен дополнительный притвор. Вследствие этого, часть стен была подтёсана, то есть брёвна стали выглядеть подобно брусу. Изменены были и внутренние стены церкви. Исследования показали, что изначально их углы были ”круглыми”. В 19 веке они были перетёсаны в прямые, что не только обеднило интерьер, но и ослабило конструкцию.  Все новые брёвна, введённые в сруб при реставрации, тёсаны «с круглым углом», но подлинные брёвна 15 века оставлены на своём месте без изменений (это касается и стёсанных фасадов трапезной).

Во время переборки сруба выяснилось, что многие брёвна, внешне выглядевшие вполне благополучно, очень сильно разрушены изнутри. Несмотря на это, реставраторы старались максимально сохранить подлинный материал памятника, и это один из мотивов возведения над ним защитного павильона.

Косящатые и волоковые окна церкви в основном первоначальны. Лишь некоторые из них имеют поздние переделки и только на них можно видеть кованые гвозди – все следы бытования памятника  в 17-19 вв. сохранены и реставрированы в соответствии с технологиями своего времени.

Интерьер

В ходе переборки в разных местах церкви были найдены вторично использованные доски явно древнего происхождения. Удалось доказать, что это фрагменты первоначальной алтарной преграды, ныне полностью воссозданной. Не хватает только икон  - но они существуют и ныне хранятся в Кирилло-Белозерском заповеднике. Это исконно-бородавский иконостас, формировавшийся с 15 по 18 столетия. Если бы он мог вернуться на своё место, церковь Ризположения стала бы вдвойне уникальным экспонатом, и это ещё один аргумент в пользу строительства павильона над храмом.

Под настилом 19 века был обнаружен подлинный пол 15 века – его тесанные доски были зажаты меж брёвнами сруба и не могли быть добавлены после его строительства. По следам примыкания в трапезной устроены пристенные скамьи (поскольку подлинников 15 века не сохранилось, использовались аналоги 17 столетия).

Галерея

Западная часть галереи-паперти в 19 веке была заменена крыльцом с фронтоном и лестницей, как выглядела эта часть церкви изначально – неизвестно. Поэтому при реставрации она решена подчёркнуто нейтрально, а для обработки столбов и перил были использованы пилы. Контраст фактуры подчёркивает важность применения аутентичных инструментов при реставрации деревянных памятников. Кстати, многим бросается в глаза словно подчёркнутая архаичность, грубость проработки новодельных деталей. Это воспроизведение поверхности первоначальной тески, которая уцелела в местах наименьшей стертости и обжатия материала (например, на потолке со стороны чердака). Некоторые детали, такие как выпуски куриц, оставлены непроработанными намеренно, ибо мы ничего не знаем о том, как они могли быть оформлены в оригинале.

Итог

Следствием выполненной реставрацией стало не только появление (либо возвращение) уникального для русской архитектуры объекта, но и то, что он стал скорее экспонатом, нежели объектом. Во-первых, Попов сохранил на месте все подлинные брёвна 15 столетия, даже те, состояние которых критическое. Оставаясь на улице они будут продолжать разрушаться. Во-вторых, если в храм удастся вернуть подлинные иконы, то им будет необходим особый режим хранения. Следствием этого станет строительство над храмом временного павильона, обеспечивающего необходимые температурно-влажностные условия. Это будет безусловным вторжением в ансамбль Кирилло-Белозерского монастыря, но обеспечит сохранность храма и икон. В дальнейшем возможна перевозка драгоценного экспоната в другое, более подходящее место – благо монастырь и так не является его исконной средой обитания.

“То есть, нами ничего не придумано, все реконструированные элементы имеют исторические аналоги и следы присутствия в Ризположенской церкви – ничего не притянуто за уши. Мы нигде не вторглись в материал 15 века, произведенные нами изменения обратимы. И наконец, мы получили единственный в своём роде памятник – точно датированная, древнейшая сохранившаяся русская деревянная церковь, необыкновенная по архитектуре,  плюс возможность восстановления исторически точного интерьера. ”

Цыпин погост

Недалеко от Кириллова, в окрестностях Ферапонтова монастыря, расположен ещё один объект, реставрированный бригадой Попова. Это ярусная Ильинская церковь Цыпинского погоста, построенная в 1755 году, перестраивавшаяся в конце 19 века и рухнувшая в 1960-х. К началу 21 столетия памятник представлял собой руины, которые в большинстве случаев заведомо записывают в неоперабельные. То, что сейчас церковь снова жива, и не выстроена заново, а наполовину собрана из лежавших в завале брёвен - впечатляет нечеловечески. Однако Попов привёз нас сюда для того, чтобы ещё раз расставить точки в Бородавском вопросе. 

“Реставрационную методику можно сравнить с медициной – есть диагноз и есть разные варианты лечения, врач должен выбрать наиболее целесообразный для данного пациента, с учетом всех тонкостей и противопоказаний. Церковь Ризоположения – настоящая историческая реконструкция, основанная на исследованиях и поисках аналогов, тщательном натурном обследовании. Цыпин погост – совершенно иная история. Ильинская церковь восстанавливалась такой, какой она была до обрушения, то есть с внесенными в 19 веке изменениями. Хотя имелись предложения реконструировать её более ранний облик, восстановить первоначальные обходные галереи. Я на это отвечал: нарисуйте, как вы их себе представляете, а я нарисую вам пять других. Потому что нам известны лишь общие габариты галереи и ничего более. А как мы знаем, реставрация заканчивается там, где начинается гипотеза. И жертвовать ради этой гипотезы поздними, но подлинными деталями 19 века у меня рука не поднимется.”

Что характерно, в обоих случаях Александр Попов пошел по пути большего сопротивления. В Бородавах проще было оставить всё как есть, а в Цыпине, наоборот был соблазн восстановить ранний , хотя и менее достоверный облик и это бы казалось эффектным ходом, благо для стороннего взгляда памятника на тот момент, считай, не существовало. Но оба раза реставратором Поповым двигало стремление сохранить максимально больший процент подлинного материала, в чём, собственно и состоит основа современной реставрационной методики.

Источник:http://archi.ru/events/news/news_current_press.html?nid=35136&fl=1&sl=1

Храм "пришел" к торгующим

Культовые здания в Петербурге встраивают в новые шопинг-центры
2011-08-03 / Владислав Мальцев

Северная столица России удивляет своих жителей необычными сочетаниями духовного и материального. Здесь строятся новые торговые комплексы, включающие в себя культовые здания различных религий.

Самый свежий пример – часовня в строящемся жилом комплексе на улице Королева в Приморском районе Петербурга, фотоизображение которой появилось в местных СМИ 28 июля. У основания высотного дома между корпусами входящего в его состав торгового центра (площадь 7196,4 кв. м) и фитнес-клуба (площадь 2357,4 кв. м) втиснута часовня в честь святого Мирона Критского (площадь 92 кв. м). Строительство храма уже практически закончено, 17 мая с.г. на его купол был водружен золотой крест, освященный иереем Спасо-Преображенского собора Владимиром Жильцовым. Один из авторов общей концепции здания, архитектор Антон Головин, пояснил местным СМИ, что по завершении строительства «это будет единый комплекс, состоящий из жилого дома, торгового центра и храма». В пресс-службе комитета по градостроительству и архитектуре Петербурга сообщают, что архитектурный проект часовни в составе торгово-жилого комплекса получил благословение Санкт-Петербургской епархии Русской Православной Церкви. Храм построен за счет средств застройщика комплекса и без учета внутреннего убранства обошелся в 17,5 млн. руб. Генеральный директор компании-застройщика Павел Белоусов заявил журналистам: «Не сказал бы, что это какой-то маркетинговый ход, который помог нам в продаже жилья в жилом комплексе. Скорее это духовная необходимость. В Приморском районе сейчас явный недостаток православных храмов».

Это не первый случай, когда в Санкт-Петербурге появляются торговые комплексы с «бонусом» в виде культового сооружения. В феврале с.г. в торговом комплексе «Буржуа» в Московском районе Северной столицы открылась синагога. По сообщениям городских СМИ, это стало возможным благодаря усилиям петербургской еврейской общины и «дает возможность многим евреям, проживающим неподалеку, прийти на субботнюю молитву, совершить освящение дня отдохновения в теплой и дружеской атмосфере и встретить субботу за традиционным праздничным столом».

Так в сознании обывателей удобство и комфорт неразрывно связаны с культом потребления. Между тем древние традиции более строго относились с разделению духовного и мирского, будничного и священного. Все, наверное, помнят евангельскую историю об изгнании Иисусом торгующих из храма, а в иудейской общине Санкт-Петербурга, безусловно, знают, что товарно-денежные отношения оскверняют святость субботнего дня. Видимо, точнее было бы предположить, что питерские архитектурные новации скорее связаны с пониманием роли щедрых жертвователей из числа предпринимателей в деле строительства храмов и молельных помещений. В этом, пожалуй, солидарны все религии.

Подробнее: http://religion.ng.ru/events/2011-08-03 … sburg.html

А по-моему - всё-таки не стоит мешать мух с котлетами (О.Ч,).

Отредактировано Ольга Чихичина (03-08-2011 20:03:15)

Да, но при этом они были отдельно стоящими зданиями. А тут получилось - построим торговый центр, заодно и часовенку прилепим.

Идея часовни, встроенной в здание учебного заведения, лечебного корпуса или вокзала - не вызывает никакого отторжения. Так же, как и идея домовой церкви. Но когда храм начинают интегрировать в торгово-развлекательный корпус - это выглядит, как некий мезальянс, попытка говорить о сложных вещах слишком простыми словами. Всё равно, что "Войну и мир" издавать в виде комикса. Излишняя популяризация чего бы то ни было иногда вызывает эффект, обратный ожидаемому.

Тут по моему Вера тонет в архитектуро-заумствие.

Жаль фото мало. Красиво.

Ещё один интересный храм попался, хоть и не православный. К слову о сочетании традиций и новых технологий в строительстве храмов:

Прозрачная церковь

Бельгийские архитекторы Питер-ян Гийс и Арно Ван Варенберг (Pieterjan Gijs и Arnout Van Vaerenbergh) построили в Лимбурге (Бельгия) прозрачную церковь. Она состоит из сваренных между собой металлических пластин, между которыми оставлены большие зазоры, так что посетители или просто прохожие могут видеть церковь насквозь. Внешними очертаниями строение копирует традиционные христианские храмы этого региона Европы. Имя проекта – «Читая между строк». Он реализован в рамках программы Z-OUT, курируемой галереей Z33. Её цель – вынести искусство в общественное пространство.